АЛЕКСАНДР ДРОЗДЕЦКИЙ: «В ФИЛАДЕЛЬФИЮ НЕ СПЕШУ»
Форвард ЦСКА Александр Дроздецкий похож на своего знаменитого отца. И внешне, и манерой игры. Детям знаменитых чемпионов всегда сложно добиваться признания и опровергать тезис о том, что на отпрысках гениев природа отдыхает.
Впрочем, сам Александр постоянно подчеркивает, что не нужно проводить никаких сравнений. Вот и разговор с представителем самой известной московско-питерской хоккейной династии мы начали с только что завершившегося в «Юбилейном» армейского дерби.
— Комментируя сегодняшнюю игру, главный тренер ЦСКА Владимир Крутов покритиковал вас: мол, гол забил, а затем выключился из игры…
— Так не я один, вся команда. Плохую службу сыграла заброшенная на последних секундах первого периода шайба. Повели – 2:0, и решили, что дело сделано. Нельзя было расслабляться.
— Одноклубник и партнер по сборной вашего отца дает какие-то поблажки на тренировках?
— Наоборот, требует больше, чем с других. С самого начала, когда только речь зашла о переходе в ЦСКА, он меня об этом предупреждал.
— Чем вызван ваш переход из СКА в ЦСКА?
— Решил поменять обстановку, попробовать себя в новом коллективе. В Питере меня особо не удерживали, расстались мы по-доброму. Здесь по-прежнему много болельщиков, которые следят за моей игрой.
— Чем вы объясняете, что в маленьком пригороде Санкт-Петербурга Колпино выросли такие известные спортсмены, как футболист Александр Панов, хоккеисты Дроздецкие?
— Трубы Ижорского завода хорошо небо коптят. Хотя ко мне упоминание о Колпино относится в малой степени. Я ведь родился в Москве.
— Вы с детства знали, что будете хоккеистом?
— Отец никогда не заставлял меня играть в хоккей. Просто поставил в четыре года на коньки, мне понравилось. Потом, когда наша семья переехала в Ленинград, стал по-настоящему заниматься в школе СКА.
— А мама не говорила, что одного хоккеиста в семье вполне достаточно?
— Мама – нет, а вот бабушка была против.
— Вашим первым кумиром был отец?
— Как он играл за ЦСКА и сборную я не помню, мал еще был. Но когда папа в 1988 году вернулся в СКА, я ходил на хоккей, переживал за него. Потом мы семь лет жили в Швеции, где отец выступал за клуб «Бурос».
— Понравилось за границей?
— Когда мы переехали в Швецию, мне было восемь лет. Поначалу скучал по дому, и сразу начал тренироваться в местной хоккейной школе. Льда было мало, и приходилось заниматься с двумя командами – своего возраста и на год старше. Учился я сначала в иностранной школе, а когда освоил язык, перешел в обычную.
— Желания поиграть в Швеции у вас нет?
— Меня приглашали в один из клубов высшей лиги. Но уезжать не хочется. В России школа лучше, здесь многому можно научиться. За рубеж нужно ехать, когда уже чего-то добился в хоккее. Чтобы деньги заработать.
— Ноябрь 1995 года сильно изменил вашу жизнь?
— Весть о смерти отца застала меня в Швеции. Я понял, что остался в семье единственным мужчиной и должен помогать маме.
— Помните, как заработали хоккеем первые деньги?
— Даже сумму первой зарплаты в СКА-2 могу назвать — 237 рублей. Купил что-то маме, а остальные деньги потратил на мороженое.
— Трудно играть, когда постоянно сравнивают с отцом?
— И мне, и Егору Михайлову, и Алексею Крутову не позавидуешь. Часто приходится слышать: отец был лучше, он бы забил больше, сыграл по-другому. Но у нас своя жизнь: и в хоккее, и за пределами площадки. Может быть, я никогда не буду играть так хорошо, как он. Неужели из этого нужно делать трагедию и завершать карьеру в 20 лет?
— Существуют ли фирменные приемы семьи Дроздецких?
— Наверное, нет. Отец мне многое дал, когда я только начинал заниматься хоккеем. Но каких-то особых финтов, которыми бы владели только он и я, просто не существует.
— В задрафтовавшую вас в 2000 году «Филадельфию» собираетесь?
— Пока нет. Я еще на церемонии драфта сказал хозяевам клуба, что, хочу, как минимум, два сезона поиграть в России, набраться опыта. Они не возражали.
— Странно, что вас выбрали «Флайерз», ведь в этом клубе не жалуют русских…
— Действительно, «Летчики» – команда силовая, прямолинейная. С другой стороны, если уж ты настроился на НХЛ, то должен быть готов играть там в любом клубе. На церемонии драфта я, познакомился с менеджером «Флайерз» Бобби Кларком, скаутами Евгением Зиминым и шведом Инге Хаммарстремом, который играл еще против моего отца. Хаммарстрем сказал, что я похож на него – техникой катанием. Все они посоветовали мне не спешить покидать Россию.
— Играть в НХЛ – ваша мечта?
— А какой хоккеист не мечтает играть в НХЛ? Я, во всяком случае, таких не знаю.
Борис Ходоровский
© «Весь хоккей»
Впрочем, сам Александр постоянно подчеркивает, что не нужно проводить никаких сравнений. Вот и разговор с представителем самой известной московско-питерской хоккейной династии мы начали с только что завершившегося в «Юбилейном» армейского дерби.
— Комментируя сегодняшнюю игру, главный тренер ЦСКА Владимир Крутов покритиковал вас: мол, гол забил, а затем выключился из игры…
— Так не я один, вся команда. Плохую службу сыграла заброшенная на последних секундах первого периода шайба. Повели – 2:0, и решили, что дело сделано. Нельзя было расслабляться.
— Одноклубник и партнер по сборной вашего отца дает какие-то поблажки на тренировках?
— Наоборот, требует больше, чем с других. С самого начала, когда только речь зашла о переходе в ЦСКА, он меня об этом предупреждал.
— Чем вызван ваш переход из СКА в ЦСКА?
— Решил поменять обстановку, попробовать себя в новом коллективе. В Питере меня особо не удерживали, расстались мы по-доброму. Здесь по-прежнему много болельщиков, которые следят за моей игрой.
— Чем вы объясняете, что в маленьком пригороде Санкт-Петербурга Колпино выросли такие известные спортсмены, как футболист Александр Панов, хоккеисты Дроздецкие?
— Трубы Ижорского завода хорошо небо коптят. Хотя ко мне упоминание о Колпино относится в малой степени. Я ведь родился в Москве.
— Вы с детства знали, что будете хоккеистом?
— Отец никогда не заставлял меня играть в хоккей. Просто поставил в четыре года на коньки, мне понравилось. Потом, когда наша семья переехала в Ленинград, стал по-настоящему заниматься в школе СКА.
— А мама не говорила, что одного хоккеиста в семье вполне достаточно?
— Мама – нет, а вот бабушка была против.
— Вашим первым кумиром был отец?
— Как он играл за ЦСКА и сборную я не помню, мал еще был. Но когда папа в 1988 году вернулся в СКА, я ходил на хоккей, переживал за него. Потом мы семь лет жили в Швеции, где отец выступал за клуб «Бурос».
— Понравилось за границей?
— Когда мы переехали в Швецию, мне было восемь лет. Поначалу скучал по дому, и сразу начал тренироваться в местной хоккейной школе. Льда было мало, и приходилось заниматься с двумя командами – своего возраста и на год старше. Учился я сначала в иностранной школе, а когда освоил язык, перешел в обычную.
— Желания поиграть в Швеции у вас нет?
— Меня приглашали в один из клубов высшей лиги. Но уезжать не хочется. В России школа лучше, здесь многому можно научиться. За рубеж нужно ехать, когда уже чего-то добился в хоккее. Чтобы деньги заработать.
— Ноябрь 1995 года сильно изменил вашу жизнь?
— Весть о смерти отца застала меня в Швеции. Я понял, что остался в семье единственным мужчиной и должен помогать маме.
— Помните, как заработали хоккеем первые деньги?
— Даже сумму первой зарплаты в СКА-2 могу назвать — 237 рублей. Купил что-то маме, а остальные деньги потратил на мороженое.
— Трудно играть, когда постоянно сравнивают с отцом?
— И мне, и Егору Михайлову, и Алексею Крутову не позавидуешь. Часто приходится слышать: отец был лучше, он бы забил больше, сыграл по-другому. Но у нас своя жизнь: и в хоккее, и за пределами площадки. Может быть, я никогда не буду играть так хорошо, как он. Неужели из этого нужно делать трагедию и завершать карьеру в 20 лет?
— Существуют ли фирменные приемы семьи Дроздецких?
— Наверное, нет. Отец мне многое дал, когда я только начинал заниматься хоккеем. Но каких-то особых финтов, которыми бы владели только он и я, просто не существует.
— В задрафтовавшую вас в 2000 году «Филадельфию» собираетесь?
— Пока нет. Я еще на церемонии драфта сказал хозяевам клуба, что, хочу, как минимум, два сезона поиграть в России, набраться опыта. Они не возражали.
— Странно, что вас выбрали «Флайерз», ведь в этом клубе не жалуют русских…
— Действительно, «Летчики» – команда силовая, прямолинейная. С другой стороны, если уж ты настроился на НХЛ, то должен быть готов играть там в любом клубе. На церемонии драфта я, познакомился с менеджером «Флайерз» Бобби Кларком, скаутами Евгением Зиминым и шведом Инге Хаммарстремом, который играл еще против моего отца. Хаммарстрем сказал, что я похож на него – техникой катанием. Все они посоветовали мне не спешить покидать Россию.
— Играть в НХЛ – ваша мечта?
— А какой хоккеист не мечтает играть в НХЛ? Я, во всяком случае, таких не знаю.
Борис Ходоровский
© «Весь хоккей»
Хостинг от uCoz